Газета «Новости медицины и фармации» №12 (700), 2019

Начнём со стихотворных строк Владимира Орлова, ставших поговорками:

► Лилипуты были рослыми вначале, по причине мелких споров — измельчали.

► Видно, лошадь знает что–то, если так она молчит.

► Коль друзей встречать рогами, станут все они врагами.

► Пока я лев, никто не прав.

► Мать — овца, отец — баран, дочка — баронесса.

► У арбуза — всюду пузо.

Последний пример — вообще отдельное стихотворение, состоящее всего–то их четырёх слов: двух существительных, одного наречия и одного предлога. Составить из такого количества знаков законченное произведение — это посложнее, чем одной рыбкой накормить всю семью.

Несколько поколений наших людей выросло на стихах Владимира Орлова. Благодаря его книжкам, некогда популярной радиопередаче «С добрым утром!», мульт–фильмам и спектаклям в кукольных театрах. Давайте вместе вспомним хотя бы стихотворение о вороне:

— Кра, — кричит ворона, — кража!

Караул! Грабёж! Пропажа!

Вор прокрался утром рано,

Грош украл он из кармана!

Карандаш! Картонку! Пробку!

И красивую коробку!

— Стой, ворона, помолчи!

Помолчи ты, не кричи!

Жить не можешь без обмана,

У тебя же нет кармана!

— Как? — подпрыгнула ворона

И моргнула изумлённо. —

Что ж вы сразу не сказали?

Кар–раул! Кар–р–ман укр–р–рали!

А как вам картинка с крокодилом в роли охотника?

Плыли тучки в синеве

Над овечкой с бубенцом.

Крокодил лежал в траве,

Притворялся огурцом.

И ещё о крокодиле:

— Спасите! — кричит аллигатор. —

Я лапы обжёг об экватор!

А мама пожала плечами:

— Здесь надобно ползать ночами.

Как положено стихам для детей, они у Орлова звонкие, легко запоминающиеся. Да ещё по–орловски пропитаны золотым крымским солнцем и оздоровительным морским воздухом. Повзрослев, читатели находили в полюбившихся строчках довольно прозрачные намёки на окружающую действительность. И не когда–нибудь потом, а в самые застойные времена:

Бредут верблюды равномерно,

В ноздрях верёвочка у них.

Куда–то вдаль шагает первый

И за нос водит остальных.

Ко всему прочему поэт доказал, что дети могут с первого раза запоминать строки, вообще не скреплённые рифмами. Вот концовка одного из стихотворений из цикла «Белые стихи о чёрном пуделе»:

— Наверно, я честный, —

Задумался пудель

И лапой затылок себе почесал. —

Но если старушка

Мне дом доверяет,

Зачем же буфет

Закрывать на замок?

Совсем не случайно молодого поэта из провинциального Симферополя приветил крупнейший авторитет писательского цеха. На книге, подаренной сыну Орлова Юре, он написал:

Дорогой мой Юрий,

Твой отец знаком

По литературе

С дедом Маршаком.

Признание корифеев писательского ареопага не защитило и не могло защитить Орлова, когда над его головой грянул гром. И всё из–за двустишия, опубликованного на последней странице «Литературной газеты». В тот день на первой странице редактор поместил сообщение ТАСС о «братском танковом походе на «Пражскую весну». Официоз напрочь –перечёркивали безобидные строки в конце номера:

— Мы все друзья и все мы братья, —

Сказал удав, раскрыв объятья.

Ещё долго, до самой перестройки, шлагбаум на пути к печатному станку был закрыт перед Орловым. Жил на гонорары от поездок по Союзу от общества «Знание». В маленьком северном городке весной 1974 года ему предложили выступить не только в школах, но и во Дворце культуры. В зале собралась местная техническая интеллигенция. Зрители повторяли за автором знакомые с дошкольных и школьных лет строки. А в голове сидело сообщение радио и телевидения о том, что «злопыхателя Солженицына выдворили из страны». В конце встречи, когда вопросы из зала стали повторяться, вдруг поднялся товарищ в штатском. Впрочем, все знали, в каких органах он получал зарплату.

— Скажите, товарищ поэт, а как вы относитесь к Солженицыну?

Зал притих, упёрся глазами в Орлова. Гость выдержал паузу и ответил вопросом на вопрос:

— Простите, а кто это такой?

Смех и аплодисменты, сопровождавшие стихи, враз смолкли. Тишина оглушила. И вдруг зал загрохотал от хохота. Гражданин в штатском сел, вскочил, опять сел и под аккомпанемент топота ног выскочил из зала…

Чтобы завершить рассказ об отношениях Орлова с «Литературкой», вспомним постоянного «автора» 16–й страницы Евгения Сазонова. Смею –утверждать, лучшие строки, приписываемые этому всесоюзно известному –графоману, принадлежали перу Владимира Орлова. Это он подарил Сазонову такие стихи:

Когда молчу я на рассвете,

Я нежно думаю о Свете!

Когда молчу я на закате,

Я нежно думаю о Кате!

Когда молчу, бродя в тумане,

Я нежно думаю о Мане.

Когда молчу в лесу и в поле,

Я нежно думаю о Поле.

Вот так живу я и молчу.

Зато молчу о ком хочу.

Ограниченные площади книг для детей приучили Орлова обходиться минимумом изобразительных средств. Где драматургу или комедиографу потребовалось бы полотно длиной в три, а то и в пять действий, поэт укладывался в две строки. При этом соблюдал все необходимые компоненты детективной истории: завязка, кульминация, неожиданная развязка. Судите сами:

Один петушок был в хозяйку влюблён.

А эта хозяйка любила бульон.

Весной ушёл из дома кот.

– Прощай! — сказал. — Труба зовёт!

Двадцать лет, как нет с нами замечательного поэта. Стихи его продолжают жить и радовать детей, мам и пап. С двухтысячного года Крымская республиканская детская библиотека носит имя Владимира Орлова. Хотя с точки зрения –составителей справочника «Письменники Радянської України», вышедшего в свет в 1981 году, уж кто–кто, а Владимир Натанович Орлов не имел права на такую честь, поскольку не был членом или кандидатом в члены КПСС. Мало того, чуть ли не единственный из почти тысячи зарегистрированных писателей УССР не имел даже среднего –образования.

Родился Орлов в 1930 году, то есть замк–нул ряды тех мальчиков, которые мечтали: «Хорошо бы завтра вырасти и поехать на войну». До призывного возраста им не хватило двух, трёх и четырёх лет. Склоняем головы перед подвигом фронтовиков и забываем часто о следующем по пятам поколении. Пролистайте биографии выдающихся людей, и поймёте, в каких порядочных и честных профессионалов превратились не попавшие на фронт мальчишки. Во всех областях человеческой деятельности.

Но раз разговор о поэте Владимире –Орлове и его сверстниках, то назовём писателя Виктора Конецкого (1929 года рождения), актёра и кинорежиссёра Леонида Быкова (1929), актёра, кинорежис–сёра и писателя Василия Шукшина (1929), писателя Феликса Кривина (1928).

С середины 1980–х годов Владимир Натанович мог публиковать не только стихи, адресованные детям. Первую такую книгу поэт назвал просто и со вкусом — «Прочтите взрослым». Жаль, вскоре интерес издательств к стихам несколько изменился. Вместо гонораров стали расплачиваться частью тиража, а как–то раз — даже компьютером. Чему Орлов всё равно обрадовался. Травмы, полученные ещё во время срочной службы в десантных войсках, приковали человека к дому. Мир сузился до экрана телевизора и монитора компьютера. Но поэт продолжал шагать в ногу со временем. О чём красноречиво свидетельствует хотя бы цикл «Поёт гормон по вечерам»:

Вот выпьешь сто и пива кружку,

А после — кружку и сто грамм.

И вот уже, зовя подружку,

Поёт гормон по вечерам.

Любил я женщин трогать с детства,

Себя волнуя самого.

Теперь могу им тронуть сердце.

И всё. И больше ничего.

Появились в печати и подражания Орлова. Тому же Омару Хайяму:

Соседи ближе мне день ото дня,

Они теперь мне вроде как родня.

Спасибо вам, строители, за то, что

У них секретов нету от меня!

Я тихо в дом вхожу. Жена ещё не спит.

Она всегда со мной поспорить норовит.

Я ласково бросаю: «Добрый вечер!» —

Она мне: «С добрым утром!» — говорит.

Цикл «Наивы» очень даже красно–речиво высвечивает ожидания, которые тогда, в девяностых, грели буквально каждого:

Рокфеллеры, проверьте ваше древо:

У вас и у меня — праматерь Ева.

Давно в семью пора меня принять,

Чтоб ублажить мою и вашу мать!

Совсем больной и сильно престарелый,

Я жду звонка английской королевы.

Неужто главной даме Альбиона

Нельзя найти мой номер телефона?

С чем с чем, а с улыбкой над собой –Орлов не расставался до последних дней:

С годами я мучительно старею,

Хирею, пропадаю ни за грош.

Я стал похож на старого еврея,

А был — на молодого я похож!

Стихи, написанные двадцать, тридцать, сорок и пятьдесят лет тому назад, всё равно кажутся сиюминутным откликом на происходящее вокруг:

Посеяли картошку и горох,

Взошли в полях зелёные растения.

И тут же закричал чертополох:

— Долой некоренное население!

Четверостишие, озаглавленное поэтом «Утренний обход в больнице», вообще можно принять за отзыв о медицинской реформе, стартовавшей, кажется, в шестнадцатом году ХХI века:

— Выметайся–ка отсюда поскорей

И за койку понапрасну не держися!

Тут у нас, дружок, не мавзолей —

Тут у нас, дружок, не залежишься!

Или наблюдение, перенесённое на бумагу в самом начале девяностых:

На всей планете — наши граждане,

У нас теперь полно свобод:

Ведь на Земле страна не каждая

Пускает по миру народ.

Впрочем, у нашего автора достаточно строк на, так сказать, вечные темы:

Приятель Фима никогда не врёт

И за нос никогда меня не водит:

Пообещал прийти — всегда придёт.

Не обещал — а всё равно приходит.

Завершим короткое путешествие по творчеству «поэта из Симферополя» (частая сноска в «центральной» печати времён Советского Союза) строками из наследия незабвенного Евгения –Сазонова:

Люблю природу. Что за благодать

Бродить в лесу подальше от прогресса!

Неделю обещаю не писать —

И сэкономить два гектара леса.

Яков Махлин, журналист