Международный эндокринологический журнал 4 (52) 2013

Актуальность

Впервые об охране репродуктивного здоровья в системе детской хирургической практики заявил А.Б. Окулов в 1972 году [1]. С тех пор в эндокринологии ближнего и дальнего зарубежья было опубликовано множество работ, посвященных нарушениям полового развития у мальчиков [1–24]. Вместе с тем косность восприятия проблемы полового здоровья, как примата анатомических отклонений в системе половых органов, определенное время ограничивала распространение идеи о значимых особенностях детского организма в плане прогнозирования репродуктивного будущего [1–5].

Учитывая стремление к профилактике заболеваний в самых различных сферах, то есть развитие профилактического направления в медицине в целом, как наиболее эффективного способа лечения («лучшим лечением является профилактика болезни»), аналогичные тенденции распространяются и на детское направление андрологии.

Но, несмотря на актуальность проблемы репродуктивного здоровья детей и подростков в целом, в настоящее время очень мало научных работ, посвященных изучению нейроэндокринных заболеваний у детей и подростков (мальчиков), сопровождающихся различными нарушениями пубертата и роста. Все вышеуказанное послужило причиной проведения настоящего исследования.

Цель исследования: изучить особенности нарушений пубертата и роста у детей и подростков (мальчиков) с различными нейроэндокринными заболеваниями.

Материал и методы исследования

Под нашим наблюдением в отделении нейроэндокринологии РСНПМЦ эндокринологии, в областном эндокринологическом диспансере Бухарской области в период с 2010 по 2012 год находились 33 больных ребенка и подростка (мальчики) с различными нейроэндокринными заболеваниями. Кроме того, нами был выполнен анализ архивных данных отделения детской эндокринологии за период 10 лет (2002–2012 гг.) — 30 больных детей и подростков (мальчиков) с различными нейроэндокринными заболеваниями. Число обследованных детей и подростков — 63. Средний возраст больных составил 10,03 ± 0,40 года.

По этиологии основного заболевания больные были разделены на 3 группы: I гр. —15 больных с синдромом пустого турецкого седла, II гр. — 33 больных с несахарным диабетом центрального генеза, III гр. — 15 больных с врожденной недостаточностью гормона роста (ВНГР).

Всем больным был выполнен спектр исследований, включавший исследование эндокринного статуса, общеклинические, биохимические, гормональные анализы: определение соматотропного гормона (СТГ), лютеинизирующего гормона (ЛГ), фолликулостимулирующего гормона (ФСГ), пролактина, тиреотропного гормона (ТТГ), адренокортикотропного гормона (АКТГ), кортизола, тироксина (Т4), тестостерона и др., рентгенологические (рентгенограмма кисти и турецкого седла, КТ/МРТ турецкого седла и надпочечников у всех больных, УЗИ половых органов), антропометрические исследования (рост, вес, дефицит роста и веса, целевой рост, центиль, скорость роста, SDS роста и веса и др.) на основе международной росто­весовой карты Таннера — Вайтхауза, оценки стадии полового развития по Таннеру, кариотипирование и др. исследования.

Полученные данные обрабатывали с помощью компьютерных программ Microsoft Excel и Statistica 6. Достоверность различий количественных показателей (n > 12) определялась по методу Вилкоксона для несвязанных диапазонов, для определения достоверности малых выборок (n < 12) использовался непараметрический критерий рандомизации — компонент Фишера для независимых выборок, для качественных значений использовался точный критерий Фишера — Ирвина. Различия между группами считали статистически значимыми при р < 0,05. Вычислялись средние значения (М), стандартные отклонения средних (m).

Результаты исследования и их обсуждение

По классификации возраста (ВОЗ) больные были распределены следующим образом (табл. 1).

В первой группе большая часть больных была в допубертатном возрасте — 8 (53,3 %). Во второй и третьей группах преобладали пациенты пубертатного периода — 15 (45,4 %) и 10 (66,6 %) больных соответственно. Всего в пубертатном периоде было 32 больных (50,7 %). Таким образом, больные до­ и пубертатного возраста не различались по количеству.

Далее мы оценили средний возраст больных по трем группам (табл. 2).

При этом возраст больных колебался от 3 до 15 лет. Средний возраст больных составил 10,03 ± 0,40 года.

В табл. 3 приведена частота задержки и различных нарушений развития у детей и подростков по группам.

В первой группе пациентов (табл. 3) встречались различной степени нарушения полового, физического развития в целом у 14 из 15 больных (93,3 %), при этом наиболее часто — церебральный нанизм, а также ЗФПР — 3 случая (20 %). Во второй группе чаще всего наблюдалась изолированная задержка роста (ЗР) — 7 (21,2 %) случаев из 15. В третьей группе пациентов преобладала задержка пубертата, роста и скелетного развития (ЗПРСР) — у 11 (73,3 %) больных, то есть более глубокие нарушения нейроэндокринной системы. В целом во всех группах чаще всего встречалась задержка скелетного развития — 21 (33,3 %) больной.

Изучение частоты нейроэндокринных осложнений у пациентов показало, что у пациентов с синдромом пустого турецкого седла (СПТС) чаще всего наблюдался пангипопитуитаризм — 7 (46,6 %) случаев. Также у таких пациентов доминировал изолированный дефицит СТГ — 5 (33,3 %) случаев. Кроме того, во всех группах в целом наблюдались такие осложнения, как гипогонадотропный гипогонадизм — у 11 (17,5 %), ложный крипторхизм — у 4 (6,3 %), крипторхизм — у 2 (3,17 %), а также микропения, пахово­мошоночная грыжа, несахарный диабет — по 1 случаю (1,6 %).

Далее нами была проанализирована частота сопутствующих заболеваний у детей и подростков (табл. 5), что выявило у этого контингента больных широкий спектр сопутствующих патологий, среди которых преобладали астенизация ЦНС — у 9 (14,2 %), анемия — у 7 (11,1 %), резидуальная органическая энцефалопатия с судорожным синдромом — у 6 (9,5 %), ВЧГ — у 4 (6,34 %), СПТС — у 3 (4,7 %) и др.

В табл. 6 даны средние значения различных гормонов у больных по группам.

Как видно из данных, представленных в табл. 6, для больных первой и третьей групп были характерны достоверное снижение продукции тропных гормонов гипофиза, а именно СТГ (мочи утром и ночью, крови), ЛГ, ФСГ (p < 0,5), а также гипогонадотропный гипогонадизм, при этом у пациентов третьей группы — вторичный гипотиреоз. У больных второй группы было обнаружено достоверное снижение средних значений ЛГ, ФСГ плазмы, а также снижение общего тестостерона плазмы.

Далее нами были изучены средние антропометрические показатели больных по группам (табл. 7).

Анализируя данные показателей антропометрии, мы обнаружили, что наиболее выраженное снижение средних значений показателей антропометрии наблюдалось у пациентов третьей группы, хотя они были достоверно снижены во всех группах.

Изучение стадии пубертата выполнялось нами по стадиям Таннера с помощью орхидометра (табл. 8).

Как видно из табл. 8, хотя в пубертатном периоде было 32 больных (50,7 %), стадии пубертата при осмотре чаще всего соответствовали I по Таннеру — у 50 пациентов (79,3 %). При этом в возрасте 15–17 лет у нас было 7 пациентов, но этой стадии пубертата не соответствовал никто (у них были стадии III, IV).

При изучении данных КТ/МРТ гипофиза и надпочечников больных по группам были обнаружены различные изменения гипоталамо­гипофизарной области (табл. 9). Среди них отмечались такие, как гипоплазия гипофиза — у 6 (9,5 %), СПТС — у 5 (7,9 %) и другие.

Кроме того, в некоторых случаях были отмечены различные факторы риска (табл. 10), среди которых встречались ягодичное предлежание, родовая травма.

Выводы

1. В первой группе пациентов встречались различной степени нарушения полового, физического развития в 93,3 % случаев, при этом наиболее часто — церебральный нанизм, а также ЗФПР — 3 случая (20 %). Во второй группе чаще всего наблюдалась изолированная задержка роста — 7 (21,2 %) случаев. В третьей группе пациентов преобладала задержка пубертата, роста и скелетного развития — у 11 (73,3 %). В целом во всех группах чаще всего встречалась задержка скелетного развития (33,3 %).

2. Изучение частоты нейроэндокринных осложнений у пациентов показало, что у больных с СПТС чаще всего наблюдался пангипопитуитаризм — 7 (46,6 %) случаев. Во всех группах в целом наблюдались такие осложнения, как гипогонадотропный гипогонадизм — у 11 (17,5 %), ложный крипторхизм — у 4 (6,3 %), крипторхизм — у 2 (3,17 %), а также микропения, пахово­мошоночная грыжа, несахарный диабет — по 1 случаю (1,6 %).

3. Для больных первой и третьей групп были характерны достоверное снижение тропных гормонов гипофиза, а именно СТГ, ЛГ, ФСГ (p < 0,5), а также гипогонадотропный гипогонадизм, при этом у пациентов третьей группы — вторичный гипотиреоз. У больных второй группы было обнаружено достоверное снижение средних значений ЛГ, ФСГ плазмы, а также снижение общего тестостерона плазмы.

4. Хотя в пубертатном периоде было 32 больных (50,7 %), стадии пубертата при осмотре чаще всего соответствовали I по Таннеру — у 50 пациентов (79,3 %).